В первые дни СВО все мировые СМИ обошёл ролик CNN с кадрами из Гостомеля, где шла российская десантная операция по захвату аэродрома «Антонов» под Киевом. Её участник старший сержант Антон Шилов вспоминает в разговоре с RTVI, как разворачивались события, с чем столкнулись бойцы и готовы ли они были занять Киев.
<strong>В первые дни СВО все мировые СМИ обошёл ролик CNN с кадрами из Гостомеля, где шла российская десантная операция по захвату аэродрома «Антонов» под Киевом. Её участник старший сержант Антон Шилов вспоминает в разговоре с RTVI, как разворачивались события, с чем столкнулись бойцы и готовы ли они были занять Киев.</strong>
Утром 24 февраля 2022 года съёмочная группа телеканала CNN вела репортаж из Гостомеля и фиксировала на камеры стрелковый бой.
— Кто сейчас контролирует аэропорт? — спрашивает репортёр, уверенный, что говорит с украинскими военными.
— Русские.
— А где эти русские? — спрашивает журналист.
— Мы и есть эти русские, — отвечает военный с белыми повязками на рукавах <div class="intext-box">
В операции «Гостомельский десант» участвовали бойцы 45-й бригады спецназа и 31-й десантно-штурмовой бригады ВДВ. На аэродром, который находится в 25 км от Киева, их доставили военно-транспортными вертолетами Ми-8, под прикрытием ударных вертолётов Ми-24. Всего было задействовано более 200 российских вертолётов по которым ВСУ вели плотный зенитный огонь. После высадки десантники заняли круговую оборону и вели бои. Под контролем ВС РФ аэродром Гостомель находился до конца марта 2022 года.
</div> <h2>«Бомбы упали за заборчик и не взорвались»</h2> <strong>Почему вы выбрали военную карьеру?</strong>
Отец был военным, служил в ПВО, но всегда мечтал быть в ВДВ. У меня с братом была такая же мечта — связать свою судьбу с ВДВ. На наш выбор повлиял не только отец, но и фильмы, например «В зоне особого внимания». Отец же говорил нам: «Готовьтесь, ребята, в армии должны быть люди подготовленные, а в ВДВ служат самые лучшие — элита страны!». Мы готовились. На тренировки ходили, физически развивались. С 2006 по 2008 год пошли служить на срочную службу. У меня где-то за тридцать прыжков. После срочки я работал инструктором-кинологом, а контракт подписал в 2017 году.
<strong>К 2017 году уже произошли события в Донбассе, в Сирии. Вы следили за ситуацией? </strong> Честно, особо не следил за политической ситуацией, читал новости, но погружен был в работу, все мысли были там. У меня состарилась собака и надо было думать куда дальше идти. Потом брат меня перетянул на контрактную службу. Я не раздумывая согласился. В нашей 31-й десантно-штурмовой бригаде я служил один год в роте снайперов, потом перевёлся в разведывательный батальон. Принимал участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Бывал в Чечне, выполнял боевые задачи в горах, где мы действовали в составе разведгрупп. Искали схроны. Боевых столкновений не было. Время активной фазы конфликта прошло, поэтому было более-менее спокойно.
<strong>Расскажите про 2022 год, как вы узнали, куда вы идёте и что вам будет необходимо делать?</strong>
У нас всегда была усиленная подготовка. Но перед СВО она стала более усиленной, прям усердно начали заниматься. Приезжали инструктора по тактической медицине, по тактической стрельбе. Всё это проходило в рамках подготовки к учениям у границы с Украиной. Потом нас перебросили в Белоруссию. До последнего момента мы готовились к учениям, но про себя все всё прекрасно понимали. Нам объяснили, какие приблизительно надо выполнить задачи. У нас был макет местности, распределили, кто куда бежит, какой сектор держит. Потом поступил приказ, и мы сразу выдвинулись. Раздумывать времени не было.
<strong>За все СВО операция в Гостомеле это фактически единственный случай, когда было осуществлено десантирование. Расскажите, как это происходило?</strong>
Всё именно так — это пока единственная операция с десантом. Мы летели после 45-й бригады, следом, через несколько минут. Я находился в самом первом вертолёте со своей группой. У нас был командир эскадрильи за штурвалом. Он очень профессионально маневрировал. Потом борттехник поворачивается и говорит, что по нам стреляют. Они начали отстреливать тепловые ловушки.
Такое непонятное чувство было. По тебе стреляют, а ты думаешь, что всё это не в правду. Что всё это как будто сон. Первый такой опыт. Паники ни у кого не было, полностью доверились лётчикам. Они большие молодцы, прямо доставили нас. По вертолёту попадало, был такой звук, как будто град бил по обшивке. <blockquote>Мы десантировались. Это был мой первый боевой опыт. Когда приземлялся на аэродром были непонятные чувства: всё вокруг взрывается, горит, стрельба идёт. Но вот земля под ногами и ты начинаешь действовать, как научился. Все действия доведены до автоматизма. Мы двигались в составе группы, то есть рота распределена на группы и мы держали оборону на фланге аэродрома «Антонов», чтобы не прорвались военнослужащие Украины.</blockquote> Заняли оборону, окопались. Стрелковых боев было мало. В основном по нам била артиллерия, авиация отрабатывала по нашим позициям очень часто. Украинский вертолёт прилетел, отработал и улетел. Потом наши прилетают, тоже отрабатывают вокруг аэродрома. Сразу наступает тишина. Мы маленько расслабляемся. Как только вертолёты улетают, всё опять начинается, на нас накат за накатом.
Самолеты по нам тоже били. Сушка украинская скинула бомбы — две вдалеке взорвались, а ещё несколько упали прямо перед нашими позициями. Я не знаю, остались бы мы живы... Но они упали за заборчик и не взорвались!
Изначально была задача продержаться шесть или девять часов, и к нам прибудет подкрепление. Наша бронированная техника. К сожалению, этого не произошло. Мы держали оборону несколько дней. Никакой техники у нас не было. Только штатное оружие: автоматы, пулемёты, гранатомёты и миномёты.
<h2>«Внутри „Мрии“ сидел украинский корректировщик»<strong> </strong></h2> <strong>Боекомплект у вас на сколько был рассчитан? А еды на сколько у вас было?</strong>
Боекомплект был рассчитан на несколько часов боя. Но нам его хватило на несколько дней. Патронов было очень много, прямо запечатанные цинки с патронами. Потом у каждого в рюкзаке тоже был запас. Но у нашей группы на фланге такого прям контакта особо не было. Больше пришлось отрабатывать 45-й бригаде. Рядом с аэродромом было какое-то подразделение нацгвардии. Вот с ним ребята вели бой до утра. Потом украинцы отошли и начали нас обстреливать из арты. На нашем фланге встречались гражданские, мы их провожали, не трогали. Нам было строжайше запрещено контактировать и вступать в конфликты с мирным населением.
Еды у нас было дня на три точно. Рюкзаки были очень тяжелые, потому что мы не знали на самом деле, на сколько мы туда идем и как со снабжением будет, поэтому по максимуму брали с собой всё. Потом уже старались экономить, понятное дело. В голодный обморок никто не падал.
Украинцы пытались прорваться в аэропорт постоянно. Например, с нашего фланга были попытки. Действовала группа Сил специальных операций Украины на двух бронемашинах, одна из которых «Казак». Но у них ничего не получилось, после боя они побросали все свои вещи и пешим ходом отступили. В машинах мы нашли оружие, снайперские винтовки UKROP UAR-10, тротил, гранатомёты и личные вещи. Все личные вещи у них были американского производства, новенькие. Я думаю это была диверсионная группа (ДРГ). Мы «Казак» завели и подогнали на сам аэродром.
<strong>За трофейный «Казак» вам премий никаких не положено?</strong>
На тот момент, нет. Их позже ввели.
<strong>Ваша задача была удержать позиции, а подкрепления нет. И на следующий день его нет. В такой ситуации может наступить психологический слом. У вас была связь? Вам говорили: «держитесь скоро подойдут»?</strong>
Нет, до нас вообще информация доходила, что нашу колонну поддержки разбомбили при подъезде на границу, а в этой колонне как раз был мой брат, но потом всё это оказалось фейком. А про нас нашим ребятам из бронегруппы говорили, что нас уже здесь не осталось, что всех убили. Поэтому у нас были странные ощущения, честно вам скажу. Но мы верили и надеялись, что все будет хорошо. И так и произошло. Увидели потом наших ребят.
<strong>Через сколько первая группа подошла?</strong>
На четвертый день обнаружили, что в сторону аэропорта идёт техника, танки и машины. Мы не могли понять, наши или нет. Связи между подразделениями не было, взаимодействия нормального тоже. Подготовились принять бой. Разглядели наш опознавательный знак V, но, всё равно тревога никуда не делась, украинцы могли нанести тактический знак на свою технику и прорваться к нам. Мы отнеслись к появлению техники со всей осторожностью. Но, слава богу, стрелять не стали, все прошло нормально.
Подъехала либо тульская, либо ивановская дивизия, я точно не помню, а потом и наши. У нас всех была радость! Я увидел своего брата... Очень здорово было, мы их очень ждали. Сразу появилась уверенность, дух поднялся. Слава богу, что всё обошлось, никто в колонне не погиб из наших, все это это была дезинформация. Оказалось, что на границе было столпотворение техники и проблематично было быстрее прорваться — ВСУ подрывали мосты, вражеские самолёты и вертолёты работали по технике.
<strong>В аэропорту Гостомеля находился самый большой в мире самолет, уникальная «Мрия», было много споров о том, кто же его уничтожил.</strong>
Я видел этот самолёт в ангаре, видел, как он сгорел, и даже видел, что что-то в него попало. Это стопроцентная информация — его подбили украинские военнослужащие, удар был нанесён ствольной артиллерией. <blockquote>Кстати, когда мы уже контролировали периметр аэропорта, внутри «Мрии» сидел украинский корректировщик и направлял на нас свою артиллерию. Сколько он там сидел, не знаю, пару дней точно. Потом его заметили. Что с ним, кстати, случилось, я тоже не знаю. Думаю, что ничего хорошего.</blockquote> <h2>«К мирному населению относились как к своим»</h2> <strong>Что было после того, когда подъехало подкрепление?</strong>
Как только приехала наша бронегруппа, мы начали продвигаться к помещениям аэродрома. Там начала скапливаться техника нашей бригады, потом подъехали Росгвардия, СОБР, ОМОН, и началось расширение зоны контроля вглубь самого аэродрома, бойцы начали занимать здания и помещения. Несколько дней мы там пробыли и после этого начали движение в город Гостомель.
Противник находился в городе, там начались городские бои. У нас пятая рота заходила на БМД, на технике, на улицу заворачивает и просто попадает в засаду. Было много погибших. Так начались бои за Гостомель.
Против нас действовала Нацгвардия, у них была только одна бригада механизированная, которую туда подтянули. Но мне кажется, что всё молниеносно с нашей стороны произошло, что они даже не успели дойти до своей техники, потому что мы потом, осмотрели все ангары, там у них и БТРы были, танки. Если бы мы медлили, другой бы исход был совсем. Они были не готовы.
Мы заняли Гостомель полностью, там я и был до завершения всей операции под Киевом, вплоть до отвода войск. Когда все подразделения выходили из Гостомеля, наша группа прикрывала отход. На тот момент наши войска заняли Бучу, Ирпень и практически дошли до Киева.
<strong>У вас были раненые, погибшие во время боёв за аэродром?</strong>
Да, от артиллерии. Был один раз, когда по нам прилетело, мы даже шума выходов не слышали, просто сразу начали падать бомбы. Там так получилось: Росгвардия поставила технику прямо в ряд. И естественно её начали бомбить, ну и наши окопы попали под бомбы тоже. И у них и у нас были раненые и погибшие.
<strong>Стычки с местным населением или может перестрелки какие-то были?</strong>
Нет, конечно. Мы к мирному населению относились как к своим людям. У меня был такой случай, в одном из домов мы решили организовать наблюдательный пост. Но при проверке, оказалось, что в подвале прячутся гражданские, в том числе дети. Мы им принесли еды, воды и ушли из этого дома, потому что там гражданские, а по посту могли ударить ВСУ. Повторю, мы к мирному населению очень хорошо относились, не вступали ни в какие конфликты. Понятное дело, были те, кто косо на нас смотрел, но были и те, кто помогал едой нашим солдатам.
<strong>Вам орден Мужества дали за высадку на «Антонов»?</strong>
Нет, я получил орден за вылазку на территорию противника. Мы тогда действовали в Гостомеле, поступил приказ, и я в составе группы из пяти человек скрытно перебирался за речку Ирпень. В частном секторе мы нашли резиновую лодку, чтобы пройти к реке, нужно было перебежать через поле. Бежали ночью с лодкой в руках, попали под обстрел, но все выжили. Переплыли без проблем, на том берегу вскрыли объект противника, передали координаты, и уже потом по нему успешно отработала авиация. За это я и мои товарищи получили награды. <blockquote><strong>Скажите, а когда до Киева оставалось меньше 10 км и вам поступил приказ «отходим», какая была реакция? </strong> Это не в нашей компетенции обсуждать стратегию и тактику, нам дали приказ, мы его выполнили.</blockquote> <strong>Почему я это спрашиваю: ряд западных экспертов, аналитиков военных тогда утверждали, что у россиян силы иссякли и дальнейшее продвижение в сторону Киева было невозможно и якобы поэтому ВС РФ были вынуждены отходить из Киевской области.</strong>
Нет, это точно не так, потому что у нас было достаточно сил, и у нас на границе стояло очень много техники, я имею в виду тяжелые танки. То есть никаких серьезных проблем мы не испытывали, район за районом продвигались вперед. <h2>«Письма от детей — это очень важно для военных»</h2> После Гостомеля вы еще принимали участие в боях?
Под Изюмом были, потом должны были участвовать в переправе через Северский Донец в районе Белогоровки. Там была тяжелая операция, очень много техники нашей сожгли. Наши ставили понтоны, и их сразу бомбили. До того дошло, что уже потом техника по затонувшей проезжала. Были раненые и погибшие.
Мы ждали команды ехать на переправу, но нам дали отбой. Нашим так и не удалось форсировать там реку и закрепиться. Может быть, и слава богу. А 21 мая я был ранен, и всё, мое участие в конфликте закончилось.
Двигались в составе нескольких групп, прочёсывали посадку в районе посёлка Владимировка, и нас накрыло артиллерийским огнём. В тот день сразу погибло семь человек в нашей группе, пятерых ранило, в том числе меня.
<strong>Что самое страшное было для вас во всей этой истории?</strong>
Самое страшное, это мысли, что не вернёшься домой и не увидишь родных. Были такие моменты, когда думаешь, что всё это задача в один конец. А когда ещё у тебя погибают товарищи, с которыми ты с одной тарелки ешь, спишь рядом, то начинаешь думать, что это мог быть и ты. Это страшно.
Но среди выстрелов, пыли и шума войны, были и прекрасные моменты. Нам привезли письма от школьников, посылки. Мне досталось письмо от одной девочки, оно было подписано. На тот момент она была в четвёртом классе. Я это письмо всегда хранил в бронежилете. Я потерял его после ранения, там, где меня ранило, остались все мои вещи. Я долго не мог вспомнить имя этой девочки. И сейчас, спустя три года, мне помогли её найти в одной из школ Ульяновска. В письме был сделан уникальный цветочек из страз, только благодаря этому и смогли найти её. Сейчас я хочу поехать в ту школу и отблагодарить девочку за то, что помогла мне пройти через все испытания которые мне выпали. Эти письма от детей — это очень важно для военных. Многие в блиндажах делают специальные уголки с рисунками и письмами, это очень поддерживает в трудные минуты.
<strong>Чем вы занялись после госпиталя, в мирной жизни?</strong>
Устроился работать в больницу на должность техника. После чего главный врач предложил мне должность заместителя директора по социальным вопросам. Решаю проблемы участников СВО и их родственников. Плюс ещё являюсь вице-президентом фонда «За Победу», это наш ульяновский фонд, который непосредственно помогает нашим военнослужащим. Например, мы отправляли гуманитарную помощь в Курскую область и адресно на постоянной основе оказываем помощь подразделениям. Вот совсем недавно, буквально недели три назад, я сам возил гуманитарку к ребятам нашим.
Кроме того, я помощник сенатора Айрата Гибатдинова, он хороший мужик и ведёт активную работу с военнослужащими. Недавно в Совете Федерации мы организовали выставку посвящённую операции в Гостомеле. На открытии были участники операции, например мой бывший комбат, Герой России Сергей Иштуганов. Сейчас он командир полка. Были два лётчика, которые впервые применили катапультирование с вертолёта, это было в Гостомеле. Там их два раза подбивали — один раз им удалось посадить вертолёт, второй раз они применили катапультирование.
Знаю есть президентская программа «Время героев». Конечно, интересная тема, но я туда пока не подхожу, у меня нет высшего образования. Но учится никогда не поздно, буду работать над этим вопросом. Поэтому, всё ещё впереди.
<strong>Сейчас спустя несколько лет, как вы оцениваете операцию с высадкой в Гостомеле? Если бы техника не застряла, шансов зайти в Киев было больше?</strong>
Я считаю, что мы полностью выполнили задачу, мы удержали позиции, несмотря ни на что и даже вопреки обстоятельствам. Были, конечно, непонятные и неприятные моменты из-за взаимодействия между подразделениями из-за отсутствия связи. Но все они объяснимы. У нас был случай, что просто сели батарейки на радиостанциях, сменных нет, а идти за ними далеко, но надо — и мы шли без связи. И нас обстреляли, может быть даже свои. Вопрос взаимодействия в таких операциях очень важен. <blockquote>Про зайти в Киев, мне кажется, и это сугубо моё мнение, вообще не было такой задачи занять Киев. Это огромный город. Моё мнение может быть ошибочным, но вся операция по созданию напряжения вокруг столицы Украины — это было всё для отвлечения внимания военнослужащих Украины в Донбассе.</blockquote> <strong>Как, по-вашему мнению, чем закончится конфликт?</strong>
Мне кажется, однозначно это все закончится за столом переговоров. Хотелось, чтобы все это завершилось быстро, но быстро, наверное, не получится. Все равно еще будут вспышки, терроризм, придется объявлять КТО, ездить туда. Быстро, увы, не закончится.
Свежие комментарии