Почему Сталин так боялся ветеранов Великой Отечественной войны, что лишил их наградных выплат и льгот, а потом и вовсе отменил празднование Дня Победы, рассказывает специальный корреспондент RTVI Андрей Мозжухин.
В 2025 году Россия отмечает 80-летие окончания Великой Отечественной войны. После Победы миллионы демобилизованных солдат и офицеров вернулись домой и пытались как-то устроиться в мирной жизни. Почему советская власть боялась фронтовиков и зачем Сталин лишил их наградных выплат и льгот, а потом отменил празднование Дня Победы? С какими проблемами столкнулись воины-победители на родине в последние годы правления Сталина, вспоминает специальный корреспондент RTVI Андрей Мозжухин.
Любая война страшна не только массовыми смертоубийствами, но и наступающими после нее тяжелыми социально-экономическими, демографическими, нравственными последствиями. Нередко такое многоплановое воздействие становится долгосрочным, превращаясь в пресловутое эхо войны.
В полной мере это относится и к Великой Отечественной. Для многих советских людей мирная жизнь после ее окончания оказалась тяжелее и мрачнее военного лихолетья. Особенно это касалось миллионов солдат и офицеров, вернувшихся с фронта.
Операция «Демобилизация»
Вооруженные силы СССР в победном 1945 году по численности и структуре личного состава разительно отличались от советских войск в роковом 1941-м. На момент гитлеровского вторжения в июне 1941 года в Красной армии и Военно-морском флоте насчитывалось около пяти миллионов военнослужащих, из них на западных рубежах страны — 2,9 миллионов человек. За четыре года войны было мобилизовано более 29,5 миллионов человек, что вместе с кадровым составом армии и флота по состоянию на июнь 1941 года составляло 34,5 миллионов человек (37% всего мужского населения СССР).По официальным данным, людские потери Советского Союза в войне составили 26,6 миллионов человек (из них почти 12 миллионов — безвозвратные военные потери). Хотя некоторые исследователи сейчас предполагают, что в будущем официальную сводную цифру военных потерь СССР могут скорректировать до 31-33 миллиона человек.
11,4 миллионов военнослужащих насчитывалось в Красной армии в мае 1945 года
Разумеется, после окончания войны необходимости содержать такую огромную армию уже не было и сразу встал вопрос о массовой демобилизации. Миллионам людей, внезапно вырванных войной из мирной жизни, предстояло возвращение домой.
23 июня 1945 года, ровно через четыре года после начала первой массовой мобилизации, началась демобилизация первой очереди тринадцати старших возрастов личного состава действующей армии. Всего с 5 июля 1945 года по 15 марта 1948 года в течение пяти последующих очередей демобилизации из Вооруженных сил СССР было уволено 8,5 миллионов человек. С 1946 года по 1948 год в Советском Союзе не проводился призыв на военную службы.
По замыслу начальства, в армии мирного времени предполагалось сохранить самые ценные кадры — молодых, опытных, наиболее профессиональных и морально устойчивых военных. Но, как это часто оказывается, в реальной жизни зачастую было ровно наоборот.
«Командиры оставляли не лучших офицеров, а нужных и верных себе людей, искали любые предлоги для увольнения, невзирая на награды и почести фронтовиков, — указывает современный исследователь Дмитрий Шуняков. — Многие офицеры, чтобы остаться в рядах Вооруженных сил, сознательно соглашались на должности со значительным понижением».Тем, кому повезло меньше, после увольнения из рядов Вооруженных сил сталкивались дома с серьезными проблемами. Возвращение к мирной жизни и адаптация к послевоенным реалиям у демобилизованных солдат и офицеров происходили тяжело и болезненно.
Шуняков приводит воспоминания сотрудника военкомата, майора-фронтовика Александра Пыльцына о том, как не имеющим гражданской специальности боевым офицерам, несмотря на тяжелые ранения, приходилось работать сторожами, дворниками или навалоотбойщиками в угольных шахтах:
«Помню даже случай, когда подполковник, бывший начальник связи корпуса, большой специалист-практик, но не имевший по этой отрасли специального образования, едва смог устроиться дежурным телефонистом в какую-то контору».
Ветеранская проблема Сталина
Очень быстро многие недавние фронтовики столкнулись не только с бытовыми и социальными проблемами, но и с пренебрежительным и настороженным к себе отношением со стороны властей.Историк Олег Хлевнюк объясняет это своеобразным фактором советского неодекабризма в послевоенном СССР и борьбой с ним сталинского государства.
«Мы не ждали молочных рек и кисельных берегов. Своими глазами видели спаленные села, руины городов, — с горечью вспоминал прозаик и публицист Владимир Кардин. — Но у нас все же появились свои, пусть и расплывчатые, представления о справедливости, о собственном назначении, о человеческом достоинстве. Они удручающе не совпадали с тем, что нас ждало едва не на каждом шагу».По словам Хлевнюка, фронтовики во второй половине 1940-х годов были сравнительно молодыми людьми, не раз глядевшими в глаза смерти во время войны, поэтому они имели свое достоинство, вели себя независимо и самостоятельно.
«Фронтовикам хорошо памятны послевоенные 40-е годы, когда они возвращались в разоренные города и голодные села, — сокрушался писатель Василь Быков. — Никто в то время не рассчитывал на какой-либо достаток, не претендовал на привилегии — надо было впрягаться в адский труд и налаживать разоренное. И тем не менее уже тогда стало ясно, что народ-победитель заслуживал большего — по крайней мере, элементарного к себе уважения за беспримерную в истории победу».
Но на уважение от сталинского режима недавним фронтовикам рассчитывать не приходилось.
Поэт и писатель Вячеслав Кондратьев вспоминал:
«У нас отняли месячные выплаты за награды и бесплатный проезд на поездах раз в год за ордена. Выплаты были мизерные: за медаль „За отвагу“ — 5 рублей, за „Звездочку“ — 15 рублей каждый месяц, но все же стало обидно, что и такие гроши отняли…»Наконец, в декабре 1947 года отменили празднование Дня Победы — 9 мая стал обычным рабочим днем. Историк и писатель Константин Залесский объясняет такую политику демонстративного притеснения вчерашних фронтовиков и замалчивания их военных подвигов специфической логикой Сталина:
«Если мы гордимся победой, то мы должны платить этим людям нормальную пенсию, чтобы они нормально жили. У страны на это денег нет. Если мы гордимся победой, то людей, которые внесли в нее вклад (а их видно, они ордена носят), должны уважать, должны с ними считаться. Что, Иосиф Виссарионович будет считаться с этим очень большим количеством маршалов и генералов? Тогда им нужно давать хорошие должности в партийном аппарате, с ними нужно советоваться».Историк Марк Эделе, автор книги «Советские ветераны Второй мировой войны: Народное движение в авторитарном обществе 1941-1991», отмечает, что советская власть ожидала от ветеранов полной демобилизации, то есть отсутствия каких-либо притязаний, и стремилась как можно скорее ликвидировать ветеранов как отдельную социальную группу:
«Учитывая, что большинство мужчин в стране служили в армии во время войны, сильное ветеранское движение означало, что у граждан появлялась возможность влиять на политику государства. Это не было в интересах Сталина, который первым столкнулся с „ветеранской проблемой“».
«Танкисты» и «самовары»
Как отмечает Дмитрий Шуняков, социальный вопрос для советского государства не был приоритетным, а демобилизованные и их семьи сталкивались с жилищными проблемами и непониманием со стороны органов местного управления. Особенно страдали от бездушия и некомпетентности советских бюрократов фронтовики, получившие на войне увечья. Если верить официальной статистике, инвалидов войны было свыше 2,5 миллионов человек — из них в верхние конечности было ранено 35,2%, а в нижние конечности 35,6%.Все они, в том числе ампутанты, были обязаны ежегодно проходить медицинскую комиссию для подтверждения инвалидности. Вот как это описывал Вячеслав Кондратьев:
«И этих несчастных, даже безногих и безруких, гоняли каждый год на ВТЭК для подтверждения инвалидности, словно за это время могли отрасти руки и ноги. Чем, как не неприкрытым издевательством, являлся такой идиотский порядок?»Характерной приметой послевоенного времени стало огромное число нищенствующих калек, побиравшихся на улицах, вокзалах и рынках. Это явление было настолько повсеместным, что о нем упоминается даже в сериале «Вечный зов», снятом в брежневские времена, когда суровые реалии советской повседневной жизни в кино тщательно лакировались.
В фильме есть душераздирающий эпизод встречи на вокзале крестьянки Анфисы и ее мужа-фронтовика Кирьяна. На войне он потерял обе ноги и, чтобы не стать обузой для семьи, не стал возвращаться в родную деревню, а побирался милостыней по поездам и вокзалам. Эту сцену снимали четыре дня, после чего актеры Тамара Сёмина и Андрей Мартынов оказались на грани нервного и физического истощения.
Безногие калеки, такие как Кирьян, передвигались на самодельных колесных тележках, отталкиваясь от земли руками или палками, поэтому в народе их называли «танкистами». Тех, кто лишился на войне всех конечностей, прозвали «самоварами» — таких было почти 90 тысяч человек (по официальным данным). С 1948 года на нищенствующих калек-фронтовиков начались уличные облавы. Их отлавливали и отправляли в специализированные дома инвалидов закрытого типа, наиболее известный из которых в 1948-1984 годы существовал на Валааме.
Историк Дмитрий Шуняков горько замечал:
«Инвалиды войны являлись самой социально незащищенной категорией демобилизованных. Государство было просто не в состоянии одномоментно социально обеспечить такое количество ограниченно годных или нетрудоспособных фронтовиков. Пенсии были ничтожными, домов инвалидов не хватало, трудоустроиться было сложно, поэтому многие фронтовики нищенствовали».
Фронтовой максимализм
Фронтовикам, привыкшим на войне каждодневно смотреть в глаза смерти, на гражданке было тягостно подчиняться людям, с которыми при других обстоятельствах они ни то что бы в разведку не пошли, а даже за один стол не сели. Вчерашним героям-победителям претила послевоенная сталинская система, требовавшая от них безоговорочной лояльности и беспрекословной покорности.«Опыт, приобретенный ими на фронте, был богат и разнообразен, … но все-таки крайне специфичен, — отмечает историк Елена Сенявская. — В мирной жизни в советской стране он оказался не только малоприменим, но зачастую неприемлем и даже опасен для тех, кто им обладал».По мнению Сенявской, склонность к риску, умение принимать самостоятельные решения в экстремальных ситуациях, смелость и решительность, — все те качества, которые наиболее ценились в боевой обстановке, — совершенно не вписывались в жесткую систему тотального администрирования и идеологического диктата.
Об этом же говорит и историк Дмитрий Шуняков:
«Война наложила жестокий отпечаток на поведение фронтовиков, в различных ситуациях они тяготели к силовым методам решения проблем, проявляя так называемый фронтовой максимализм, что встречало в послевоенном обществе опаску и непонимание».Как добавляет Шуняков, с войны домой возвращались фронтовики, длительное время находившиеся в опасности и в состоянии нервного напряжения, что зачастую влекло за собой психические расстройства и склонность к различным формам девиантного поведения:
«Нередко ветераны злоупотребляли спиртным, вследствие чего совершали различные преступления, в том числе с применением оружия».По мнению Шунякова, демобилизация огромного количества фронтовиков в сжатые сроки существенно усугубила криминогенную ситуацию в послевоенные годы. Уровень преступности в СССР в 1946 году вырос на 20%, а в 1947 году — на 46%. В подтверждение своих слов историк приводит два характерных примера с героями-фронтовиками, хотя на самом деле подобных печальных историй в то время было немало.
Трагически сложилась судьба Героя Советского Союза, младшего лейтенанта Анатолия Станева, 1921 года рождения, работавшего после войны трактористом в колхозе. Недавний фронтовик, который на войне получил ранение в голову и тяжелую контузию, постоянно пил — на этой почве совершил преступление, его осудили и лишили всех наград. После освобождения из лагеря в 1953 году бывшего Героя Советского Союза убили в пьяной драке.
Другой бывший Герой Советского Союза, капитан Сергей Иванов, 1920 года рождения, на войне был летчиком-истребителем, совершившим 200 боевых вылетов и лично сбившим 21 самолет противника. В апреле 1944 года его тяжело ранили, в 1945 году демобилизовали по инвалидности. В 1952 году бывшего пилота осудили на десять лет за грабеж, в 1957 году амнистировали. После выхода на свободу Иванов работал электриком во Ржеве, где скончался в 1961 году.
Как наглядно показано в «Месте встречи изменить нельзя» — другом культовом фильме застойного времени — в первые послевоенные годы одни фронтовики продолжили службу в силовых ведомствах, а иные пополнили ряды многочисленных бандитских шаек.
Любопытно, что из итоговой версии картины вырезали ее первые сцены, где Шарапов и Левченко во время войны пробираются через линию фронта и выносят из боя взятого в плен раненого немца. Видимо, изначальный замысел режиссера Станислава Говорухина заключался в том, чтобы финальные кадры с застреленным при попытке к бегству бывшим штрафбатовцем Левченко закольцевали всю сюжетную линию фильма.
Мишень для репрессий
Историк Елизавета Хатанзейская упоминает, как уже в 2000-е годы ветераны Великой Отечественной делились с ней первыми впечатлениями после возвращения с войны. Они больше поражались даже не виду разрушенных городов и тотальной нищете, а социальной несправедливости, выражавшейся в страшном социальном расслоении.По словам Хатанзейской, особенно фронтовиков раздражала «золотая молодежь» — дети большевистской элиты, получившие «бронь» от призыва в армию и проводившие время в постоянных кутежах. В это же самое время их сограждане умирали от голода или вынуждены были заканчивать жизнь самоубийством, не видя для себя перспектив в мирном времени.
«Вернувшись в нищую и разрушенную страну, фронтовики ничего не получили от советской власти, — резюмирует историк. — Многие из них остались без жилья, без работы, некоторые потеряли в войну семьи, близких».Как напоминает Хатанзейская, никаких программ реабилитации для фронтовиков в сталинском СССР не существовало:
«Неудивительно, что многие фронтовики, осознав свою ненужность в мирной жизни и переживая сильнейший социальный стресс, совершали самоубийства или спивались».Но, как добавляет Хатанзейская, в послевоенном СССР фронтовики подвергались и другим рискам. В последние годы своего правления Сталин, вопреки ожиданиям общества, вместо некоторой либерализации режима развернул новые репрессии, в том числе против ветеранов.
Например, личного водителя маршала Жукова лейтенанта МГБ Александра Бучина уволили из органов госбезопасности, арестовали в 1950 году и долго допрашивали, добиваясь компромата на маршала, а затем осудили. На свободу он вышел только в 1953 году после смерти Сталина.
«Вернувшимся с войны важно было выговориться, но в условиях тоталитарного сталинского режима это было опасно, — поясняет Хатанзейская. — Простой правдивый рассказ о событиях войны мог любого превратить из героя войны в обыкновенного лагерника».Этот тезис историк подкрепила воспоминаниями своей бабушки, во время студенческой молодости которой в Архангельске по доносу арестовали и посадили на десять лет ее сокурсника-фронтовика. Вся его вина заключалась в том, что на одной студенческой вечеринке он стал рассказывать окружающим всю неприглядную правду о войне — о нехватке боеприпасов, об ошибках командования, о крови и грязи в окопах. Герой Советского Союза, маршал Виктор Куликов считал, что начавшаяся в 1947 году идеологическая кампания против «низкопоклонства перед Западом» в первую очередь была адресована фронтовикам, прошагавшим с боями по Европе:
«Кто еще, кроме нас, видел Запад в те годы? Вот нам и „разъясняли“, как понимать увиденное. А тех, кто продолжал говорить правду, отправляли за решетку».Как полагает историк Владимир Козлов, послевоенный дух свободы явно беспокоил партийную верхушку. Она оценила его как идеологическую и организационную разболтанность и поставила в контекст недавно начавшейся холодной войны.
«Одновременно с новым кругом преследований за антисоветскую агитацию и пропаганду началось профилактическое осаживание тех, кто потенциально еще не стал оппонентом режима, но продемонстрировал к этому некоторую предрасположенность», — добавляет Козлов.
Моторы грядущих перемен
Сталин и его преемники сделали все, чтобы лишить фронтовое поколение своего голоса и политического представительства. Современный политолог Михаил Виноградов предполагает, что постоянное откладывание очередного партийного форума (съезды ВКП(б) вопреки ее уставу не проводились с 1939 по 1952 год) после окончания Второй мировой может объясняться нежеланием Сталина и его окружения вводить в состав ЦК фронтовиков из числа маршалов и генералов.Политика сознательного принижения роли ветеранов в жизни страны прекратилась только в 1965 году, когда во главе государства встал Леонид Брежнев. В годы Великой Отечественной он был политработником в действующей армии и дослужился до генерал-майора. 9 мая снова стал выходным днем, а в годовщину 20-летия Победы впервые с 1945 года на Красной площади прошел военный парад.
Однако память о прошлой войне, участником которой он был, не помешала Леониду Ильичу на закате своего правления ввести войска в Афганистан, что стоило жизни более 15 тысячам советским военнослужащим.
«К сожалению, опыт проведения демобилизации после окончания Великой Отечественной войны и решения многочисленных связанных с этим проблем не был тщательно проанализирован, — горько резюмирует Дмитрий Шуняков. — Многие участники войны в Афганистане (1979—1989), первой (1994—1996) и второй (1999—2000) чеченских войн испытывали аналогичные проблемы социализации при возвращении к мирной жизни».По мнению Елены Сенявской, победа 1945 года хоть и укрепила авторитет Сталина в обществе, но одновременно привела и к другим долгосрочным последствиям.
«Столь однозначного доверия к существовавшей системе, готовности принять любые ее действия, а тем более возобновившиеся репрессии, как перед войной, в обществе уже не было, — отмечает историк. — Примечательно, что именно фронтовые офицеры стали той силой, которая уничтожила бериевский репрессивный аппарат».Сенявская считает, что именно в годы Великой Отечественной войны началось духовное обновление нашей страны, а общественное сознание сделало первый шаг к демонтажу тоталитарного режима, подготовив тем самым грядущие перемены:
«Фронтовое поколение можно назвать не только „поколением победителей“, но и „поколением XX съезда“. Дважды в своей жизни оно сыграло главную роль в решающее для судеб страны время — и в этом его огромное историческое значение».
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Свежие комментарии