Куратор и сооснователь галереи ART&BRUT Екатерина Нечаева отобрала несколько работ выставки Belle Époque, через которые зрители смогут особо ощутить атмосферу светского общества и проникнуться духом той эпохи.
До 5 октября в пространстве Lupine Flowers and Art проходит персональная выставка Адель Левитовой Belle Époque. Проект, наполненный романтикой и великолепием эпохи, приглашает зрителей окунуться в мир, где гармонично переплетаются красота и утонченность, таинственность и наивность, а также атмосфера праздника. Куратор и сооснователь галереи ART&BRUT Екатерина Нечаева отобрала несколько работ, через которые зрители смогут особо ощутить атмосферу светского общества и проникнуться духом той эпохи.
Preparty
Эта работа про бесконечное ощущение праздника — то легкое время, когда все только начинается. Атмосфера картины напоминает о вечерах, когда подруги собирались у кого-то дома за бокалом игристого, делились секретами и смеялись, предвкушая танцевальную ночь.
Здесь важен не сам бал, а момент ожидания, когда будущее еще полно обещаний. Именно в этом ожидании рождается вся магия — легкая, дерзкая и полная иронии Belle Époque.
5 o’clock Champagne
Само название картины уже подсказывает, что происходит в этот час. Перед нами не просто сценка, а целый ритуал — светский разговор за бокалом дорогого французского шампанского.
Импрессивная манера письма передает оживленное дыхание вечера: в мазках слышно щебетание подружек, острые реплики, приукрашенные для эффекта, и даже тонкий треск пузырьков в бокалах.
Эта работа о легкости и иронии Belle Époque, где шампанское становится метафорой самих разговоров — игристых, дерзких и мимолетных.Viva la Paris
Дерзкий и броский портрет женщины в белом парике вырастает на фоне алой театральной занавеси — то ли Парижской оперы, то ли города, утопающего в мареве закатного солнца, за час до бала. В ее облике смешаны вызов и игра, предчувствие праздника и тайна еще не начавшегося вечера.
Все вокруг готово: свет, шелка, ожидание музыки. Осталась лишь одна деталь — выбрать бутоньерку в петлицу, которая определит твой статус и настроение на этот вечер. В этом выборе и заключен весь дерзкий дух Viva la Paris — праздника, где жизнь и театр сливаются воедино.
Forest Walk
Хотя работа отсылает к прогулке в лесу, героини явно не ушли далеко от бала — их позы и наклоненные головы выдают доверительный разговор, им есть что рассказать друг другу. Сплетни были неотъемлемой частью светской жизни, и здесь они становятся продолжением праздника.
Лес превращается в условный фон, за которым дамы обсуждают то, что оказалось важнее музыки и танца. Бал — лишь повод для встречи, а настоящие события всегда происходят в кулуарах.
«Неразлучники»
Праздная жизнь балов стихает, мгновение назад — цепляясь, пошатываясь и хохоча хрустальным смехом, милые дамы убежали под раскаты салюта. Адель превращает исчезнувшее движение в театральную, зыбкую декорацию: на розовом «подиуме» — сервиз, шахматные фигуры и тяжелый подсвечник с розовыми свечами, которые словно продолжают диалог, но уже без людей. Все пространство выглядит как сцена, на которой остались лишь реквизиты после бала.
Эмоциональный центр картины — пара волнистых попугайчиков у чайника, ставших главными свидетелями праздника. Живопись свободна и импульсивна: густые, подвижные мазки и нарочито эксцентричные сочетания цвета создают эффект афиши Belle Époque.
Здесь нет привычной перспективы — предметы словно распластаны в плоскости, превращаясь в атмосферу памяти, где роскошь и игра растворяются, а единственной ценностью остается маленькая нежная пара.
«Розовые пионы»
В эпоху Belle Époque пионы часто использовались как декоративный мотив на бальных платьях, в интерьерах и на картинах, подчеркивая утонченность, роскошь и светскую жизнь.
В этой работе Адель переносит «бал пиона» в пространство современного натюрморта: пышная, почти облачная шапка розовых лепестков разрастается до границ холста, а вместо камерной букетной точности остается ощущение движения, дыхания и послевкусия праздника.
Композиция натюрморта выстроена на сильном контрасте плоскостей: внутри стенок кувшина читаются зыбкие блики, как будто в стекле отразился фрагмент бального зала — намек на платье, жемчужную нить, силуэт. Адель через «светскую биографию» пиона показывает нам бал без фигур и нарративов, но с точной эмоциональной оркестровкой.
Пионы Адель — это не столько натюрморт, сколько метафора светской жизни: ее роскошь, как образ светской энергии самой Belle Époque — капризной, великолепной и мимолетной.
Свежие комментарии