«Налоги повышать уже некуда». Кто в ответе за падение уровня жизни россиян

Минфин закрывает дыры в бюджете через налоги, ЦБ осторожничает с ключевой ставкой, а ограничения США против «Роснефти» и «Лукойла» бьют по экспортной выручке — накопленные противоречия грозят обернуться рецессией в 2026 году. Экономист Андрей Бархота рассказывает RTVI, почему крепкий рубль стал проблемой для всех, и какая угроза будет пострашнее американских санкций.

Центробанк снижает ключевую ставку все осторожнее, Минфин закрывает дыры в бюджете через налоги, а ограничения США против «Роснефти» и «Лукойла» бьют по экспортной выручке — накопленные противоречия грозят обернуться рецессией в 2026 году. Экономист Андрей Бархота рассказывает RTVI, почему крепкий рубль стал проблемой для всех, и какая угроза будет пострашнее американских санкций.

Налоги против понижения ключевой ставки

Решение Центробанка 24 октября снизить ключевую ставку на 0,5 процентного пункта до 16,5% выглядит не столько как экономический расчет, сколько как политический компромисс. Это четвертое снижение подряд, но самое осторожное: темп замедлился вдвое по сравнению с сентябрьским заседанием. За этой осторожностью скрываются накопленные противоречия, которые могут обернуться серьезным кризисом в следующем году.

Еще месяц назад большинство аналитиков сходились во мнении: ставка будет снижаться примерно на процентный пункт за заседание, и к концу года опустится до 15—16%. Эти планы разрушило решение Минфина о налоговой реформе. НДС вырастет на два процентных пункта, а порог годовой выручки для применения упрощенной системы налогообложения снизится настолько, что фактически отсечет 60—70% малых предприятий, работавших по «упрощенке».

НДС — самый легко администрируемый налог, включенный в стоимость товаров. Его повышение автоматически повышает цены. Это не просто проинфляционный фактор — это прямое накручивание инфляции. Малый бизнес получает двойной удар: с одной стороны растут операционные издержки, с другой — увеличивается налоговая нагрузка. Часть предприятий закроется, высвободив рабочие места и сократив потребительский спрос.

При этом данные показывают, что россияне уже экономят на продовольствии. Сумма среднего чека снижается, продовольственные корзины становятся скуднее. Разговоры о перегреве экономики либо неактуальны, поскольку мы охладились, либо вообще не соответствуют действительности.

ЦБ стремится удержать инфляцию, а Минфин вынужден закрывать дыры в бюджете единственным доступным способом — повышая налоги.

Крепкий рубль — проблема для всех

Но главная интрига заключается не в темпах снижения ставки. Предпринимательский сектор обращает внимание совсем на другое — крепкий рубль. К первому октября он вроде бы уже должен был сезонно ослабнуть. И если планируется закончить год на уровне 95 рублей за доллар, необходимо его ослабление на 5—7 рублей ежемесячно. Выяснилось, что при ключевой ставке выше 14—15% девальвация национальной валюты просто невозможна.

Банку России подали политический сигнал: для девальвации, необходимой и экспортерам, и бюджету, нужно снижать ставку настолько, насколько возможно. Осторожное октябрьское снижение — это движение в сторону создания условий для ослабления рубля.

Рекордный дефицит бюджета нужно финансировать. Заимствования невозможны — рынки закрыты санкциями, внутренний инвестор не готов финансировать новые ОФЗ. Остается изымать деньги у граждан и бизнеса через налоги. А повышение налогов повышает цены конечных товаров, разгоняя ту самую инфляцию, с которой борется Центробанк.

Снижение стоимости рубля неизбежно и потребует комбинации мер: более низкой ставки, отмены (или даже запрета) обязательной продажи валютной выручки для формирования спроса на валюту, возможно — интервенций и ручных настроек. Сейчас крепкий рубль создает парадокс, когда инфляция формально удерживается в приемлемых рамках, но бюджет катастрофически страдает.

Самый реальный путь девальвации — снятие части санкций и новые инвестсоглашения с нерезидентами, включая США. Развитие деловых контактов, совместная разработка нефтегаза на шельфе создадут поток валюты в Россию и естественным образом ослабят рубль. Манипуляции со ставкой и валютной выручкой сейчас не работают.

Санкции против нефтегигантов

22 октября Дональд Трамп впервые после повторного избрания ввел санкции против России — на этот раз против «Роснефти» и «Лукойла», а также 34 их дочерних структур. Компании включены в SDN-список американского Минфина. Это самые серьезные блокирующие санкции США.

Весной Трамп планировал сбить цены на нефть, договорившись со странами ОПЕК о наращивании добычи. Целью было опустить их ниже $50 за баррель, что создало бы напряжение для России (безубыточная цена российской нефти — выше $45). Из-за геополитических кризисов обвалить цены не удалось, и американская администрация пошла другим путем — через санкции.

Часть китайских и индийских компаний уже отказались от закупок российской нефти, хотя параллельно разрабатываются схемы серых поставок. Но маржа экспортеров падает с 5% до 1% или вообще до нуля. Ограничивается экспортная выручка — основа доходной части бюджета. Минфин утверждает, что его зависимость от нефти составляет 30%, но это не так: экспортная выручка финансирует потребительский сектор, с которого государство собирает налоги. Если поток выручки снизится, пострадает вся экономическая цепочка.

НДФЛ вырос в прошлом году, налоги на бизнес — в этом, НДС повысится в следующем. Дальше налоги повышать уже некуда. Экономическое оружие оказалось эффективнее физического — и это испытание на прочность для отношений России с Китаем и Индией, у которых есть собственные ограничения и проблемы.

Статистика как дипломатический сигнал

Росстат опубликовал неожиданные данные: производство готовых металлических изделий упало на 1,6% в сентябре после роста на 31,6% в 2024-м. Выпуск «прочих» транспортных средств (в эту категорию предположительно входят танки, БМП, БТР) сократился. Но отследить реальную статистику оборонного производства практически невозможно — в классификаторе видов экономической деятельности нет категорий ОПК.

Мне кажется, это то, что называется «контролируемой утечкой» для демонстрации миролюбивых намерений. В реальности заводы работают в несколько смен без остановки, запасы старого оружия близки к исчерпанию, идет производство нового. Это дипломатический сигнал: мы готовы к переговорам, гибки и не настроены агрессивно.

Похожий прием использовал Китай в начале 2000-х, когда китайские агентства годами ставили США на первое место по ВВП, хотя КНР уже вышла вперед. Занижали собственную статистику, чтобы мир не воспринимал Китай как угрозу.

Глава ВТБ Андрей Костин на Петербургском экономическом форуме отметил: наращивание производства ОПК формально увеличивает ВВП, но не стимулирует другие секторы экономики. Для долгосрочной перспективы это губительно. Стороны понимают это и готовятся к деэскалации.

Кстати говоря, специальная военная операция показала: конфликты XXI века сильно отличаются от войн прошлого. Рой беспилотников эффективнее армады танков. Российское командование быстро учится и перестраивается на производство современных систем — дронов, разведчиков, новых ракет. По статистике падает выпуск традиционных вооружений, но растет производство летательных аппаратов. Так что считывать по данным Росстата о выпуске металлоконструкций и тяжелой техники то, насколько загружен ОПК — в целом дело неблагодарное.

Что ждет экономику в 2026-м году

Год назад я характеризовал 2025-й словами Эдуарда Лимонова: «Будет весело и страшно». Прогнозы сбылись. Теперь вынужден сказать, что 2026 год будет еще тяжелее. Накопленные проблемы выползут наружу. В 2025-м их камуфлировал оптимизм насчет скорой деэскалации — с мая каждый реверанс в сторону переговоров с Трампом поднимал российский фондовый рынок. Если рубль не обвалят, это станет большой проблемой. Монетарные власти планируют сначала плавно ослабить рубль, а потом получить хорошие новости по деэскалации. Но может оказаться, что обвалить рубль будет все сложнее, и от идеи вообще откажутся.

Да, крепкий рубль означает контролируемую инфляцию (в районе 7%), но потребитель будет в реальности ощущать 20—30% в год. При этом начнется эрозия потребительского сектора: скуднеющие прилавки, сокращение номенклатуры товаров в сетях. Появятся упаковки молока по 750—850 мл вместо 900, еще больше молокосодержащих и сыросодержащих продуктов. Сливочное масло уже продается с защитой от кражи — эта практика распространится на другие товары.

Потребитель действительно ощутит фрустрацию. К середине 2026-го года станет очевидна необходимость вновь открыться миру и привлечь иностранные инвестиции, включая и идущие из «недружественных» стран. Опираться только на внутренние силы, как в северокорейском чучхе, станет невозможно.

Оптимизация кадров в крупных компаниях докатится до средних и малых предприятий. На рынок труда выплеснется огромное количество специалистов. Тогда возможен переход заводов не к четырехдневной, а к трех- и даже двухдневной рабочей неделе, когда остальные дни люди будут работать неофициально где-то еще.

Росстат будет отчитываться о замедлении экономики, но в реальности это будет настоящее падение. Идея, что санкции идут нам на пользу и мы можем опираться на собственные силы, уже дискредитировала себя, а общество консенсусно настроено на деэскалацию и возвращение торговых связей.

Главная угроза — зависимость от Китая

Уверен, руководство страны понимает риски. Идея продолжать конфликт еще годы контрпродуктивна. Главный вопрос сейчас — достойное завершение конфронтации, чтобы это выглядело как великая веха в истории обеих ее стран-участниц.

По украинским соцопросам, к продолжению боевых действий еще на года три склоняется 20—25% населения. Примерно половина готова к перемирию. Переговорный процесс не останавливается, несмотря на отсутствие внешних признаков, он продолжает идти с участием США, Саудовской Аравии и Турции. Вопрос заключается в позициях сторон и коммуникации между ними.

Могут быть резкие обвалы — повторение «яичного кризиса» конца 2023 года, но уже с мукой, молоком, мясом. Это убедит даже скептиков в необходимости завершения конфликта.

Но самая страшная перспектива его продолжения — даже не расходы и потери, а растущая зависимость России от Китая. Мы рискуем превратиться в колонию, где метрополия диктует нам условия. Причем метрополия не будет довольна, потому что у колонии не останется даже потребительского спроса. Ради того чтобы избежать этого сценария, можно пойти на компромиссы, которые раньше казались недостижимыми.

Так что никакого бесконечного продолжения конфронтации не будет. Но вопрос теперь в том, как пережить самый трудный период — неминуемую рецессию и экономический спад. Вероятно, на волне энтузиазма от деэскалации уже в мирное время экономические агенты и потребители воспримут трудности как неприятные, но необходимые. Это будет расплата за переход к восстановлению экономики.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции