Антироссийские настроения в иранском обществе находятся на подъеме, несмотря на подписание нового соглашения о стратегическом сотрудничестве между Москвой и Тегераном, отмечает в своей колонке для RTVI эксперт по политике России на Ближнем Востоке Никита Смагин.
<strong>17 января между Россией и Ираном было подписано соглашение о стратегическом сотрудничестве сроком на 20 лет.
Однако никаких новых прорывов оно не сулит, а скорее фиксирует уже возросший уровень сближения. В то же время антироссийские настроения в Иране также находятся на подъеме, отмечает в своей колонке для RTVI эксперт по политике России на Ближнем Востоке Никита Смагин.</strong> <h2><strong>Протокольное соглашение</strong></h2> Громкие заявления о<a href="https://lenta.ru/news/2025/01/17/po-nastoyaschemu-proryvnoy-dokument-putin-i-prezident-irana-podpisali-dogovor-o-strategicheskom-partnerstve/"> новой главе</a> в отношениях Ирана и России после подписания договора на поверку кажутся сильно преувеличенными. Опубликованный документ<a href="http://www.kremlin.ru/supplement/6258"> выглядит</a> образцовым примером протокольного соглашения с множеством ни к чему не обязывающих формулировок, вроде «подтверждают приверженность», «стремятся» и «способствуют». Оно достаточно полно описывает те сферы, где Россия и Иран вели активное сотрудничество за последнее время: энергетика, транспорт, транзит, региональные структуры. Однако ни новых направлений, ни конкретных обязательств в нем нет. <div class="intext-black">В этом нет ничего удивительного. История о том, что президенты двух стран встретятся, подпишут документ и после этого наступит новая эра, хорошо ложится в логику бюрократического пиара. Однако реальность куда прозаичнее.
</div>
Отношения Ирана и России, действительно, вышли на новый уровень. Но это стало результатом нового положения Москвы на международной арене после переломного 2022-го года. Попытка Запада изолировать Россию превратила Иран в незаменимого партнера. Так что действительно, новые рубежи стратегического партнерства есть, но обозначились они раньше и не стали результатом дипломатии. Соглашение лишь фиксирует этот факт.
Сотрудничества между Ираном и Россией развивается последовательно, но не очень быстро. Вопрос торговли пока не удается заметно сдвинуть с прежней точки: оборот так и колеблется последние три года в районе $4-5 млрд в год. В то же время стороны заметно продвинулись в сфере экономической интеграции. Так, в 2025 году<a href="https://tass.ru/ekonomika/22914261"> вступает</a> в силу соглашение о постоянной Зоне свободной торговли между Тегераном и Евразийским экономическим союзом. Будут значительно снижены пошлины примерно на 90% товаров, которыми торгуют Иран и Россия. К тому же произошла интеграция платежных систем двух стран, и карты «Мир» должны<a href="https://tass.ru/ekonomika/22837609"> заработать</a> в Иране к середине 2025 года.
В то же время Иран, из-за особенностей экономики, технологического уровня и изоляции не сможет стать для России не только Турцией, но даже ОАЭ. Тегеран и Москва углубляют взаимодействие, но его потенциал имеет весьма серьезные ограничения. <h2><strong>Не за интересы Москвы</strong></h2> Самой главной интригой нынешнего соглашения был вопрос сферы безопасности. Многие опасались (или надеялись), что здесь будет соглашение, аналогичное пункту в договоре России с Северной Кореей. Согласно ему, стороны обязаны защищать друг друга в случае агрессии. Однако результат оказался более чем скромный: Москва и Тегеран договорились не помогать стране-агрессору в случае нападения на кого-либо из них. Причем эта статья почти без изменений перекочевала из<a href="http://www.kremlin.ru/supplement/3290"> старого договора</a> между странами от 2001 года. То есть получается, что в этом вопросе стороны остались примерно там же, где были почти 25 лет назад.
Конечно, мы увидели немалый прогресс в отношениях двух стран в военно-технической сфере. В числе прочего стоит отметить, что беспилотники иранского образца «Герань-2», производимые в России, наделали немало шуму на украинских фронтах. Но главного, что стороны друг от друга хотели бы сегодня, они, видимо, предоставить не готовы. Именно с этим связана столь умеренная формулировка в документе. <div class="intext-black">
Прежде всего, Москва совсем не горит желанием защищать Тегеран от США и Израиля в случае удара этих стран по иранской территории.
</div> Тем более, что такое развитие событий остается весьма вероятным, судя по<a href="https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/22918861"> заявлениям</a> администрации Дональда Трампа. Так что пункт о взаимной защите явно рассматривается в России, как лишний — слишком очевидно, кто кого должен защищать в этом случае.
Кроме того, пик значения Ирана для России как военного партнера уже миновал. Это в 2022 году ситуация на фронте была неопределенной и новые виды БПЛА заметно трансформировали тактику российской армии. Однако к 2025 году ситуация на фронте все больше складывается в пользу Москвы, российская сторона успешно развернула собственное производство беспилотников, да и дроны-камикадзе иранского типа уже массово производятся в Алабуге с высокой долей локализации. Значение Тегерана не пропало полностью, но самое главное Кремль от него уже получил.
Иран, в свою очередь, заинтересован в получении современного оружия от России. Однако последняя не торопится вооружать Исламскую республику. Так, давно ожидаемые истребители Су-35 и боевые вертолеты пока не дошли до Ирана, хотя его представители заявляли, что соответствующие договоренности достигнуты. С одной стороны, этому<a href="https://amwaj.media/article/deep-dive-why-russia-will-sell-iran-warplanes-but-won-t-buy-missiles"> препятствуют</a> возросшие потребности российской стороны в вооружениях. С другой, Москва принимает во внимание позицию других своих партнеров по Ближнему Востоку — Турции, Саудовской Аравии, ОАЭ — которые не в восторге от идеи чрезмерного усиления Исламской республики.
Со своей стороны, Иран в теории мог бы дать России то, в чем она испытывает явный недостаток — людей, способных воевать. Однако здесь навстречу не готов идти уже Иран. Прежде всего, Тегеран неохотно жертвует своими солдатами даже в своих собственных войнах. За все годы сирийской гражданской войны<a href="https://www.isna.ir/news/99122116190/%2525D8%2525AA%2525D8%2525B9%2525D8%2525AF%2525D8%2525A7%2525D8%2525AF-%2525D8%2525B4%2525D9%252587%2525D8%2525AF%2525D8%2525A7%2525DB%25258C-%2525D8%2525A7%2525DB%25258C%2525D8%2525B1%2525D8%2525A7%2525D9%252586-%2525DA%252586%2525D9%252582%2525D8%2525AF%2525D8%2525B1-%2525D8%2525A7%2525D8%2525B3%2525D8%2525AA"> погибло</a> всего 2000 иранцев — причем эта оценка включает еще и афганцев, завербованных в Иране. Сравним хотя бы с Сирией Башара Асада, где за то же время погибли<a href="https://www.syriahr.com/en/328044/"> около 90 тысяч</a> только военных правительственной армии. Иными словами, Тегеран даже за свои интересы предпочитает жертвовать бойцами собственных прокси-сил и союзников, и что уж тут говорить об интересах Москвы.
Более того, военный союз с российской стороной — это еще и мощный раздражитель для иранского общества. Оно на протяжении столетий боится российской экспансии. Российская империя отторгла Азербайджан, а СССР вместе с британцами оккупировали страну в годы Второй мировой войны. Сама Исламская революция 1979 года зиждилась на идее отказа от военной помощи иностранных сил, поскольку в итоге она оборачивается зависимостью. Этот паттерн справедлив и сегодня, причем в отношении России может быть даже больше, чем кого-либо еще. <h2><strong>«Империя зла»</strong></h2> Несмотря на очевидное сближение Тегерана и Москвы в политической плоскости, отношение к России в Иране дрейфует совсем в ином направлении. И без того исторически негативный образ «российской империи», стремящейся завладеть иранскими ресурсами, дополняется новыми деталями.
Иранская власть все так же переживает кризис легитимности, глубина которого столь явно и очевидно проявилась в ходе протестов 2022 года. Значительная (и, вероятно, большая) часть населения страны к своей власти относится крайне критично, если не сказать больше. Это отражается и на стремительно снижающейся<a href="https://www.statista.com/statistics/692094/iran-voter-turnout-rate/"> явке</a> на выборах, и на<a href="https://x.com/INTELonIRAN/status/1881439129214583059"> протестах</a>, которые пусть и не бушуют на уровне ноября 2022 года, но проходят в стране в локальной форме постоянно. Падение популярности иранского режима рождает бинарную, (местами даже радикальную) общественную парадигму. Так, многие, особенно в иранской<a href="https://x.com/KarmelMelamed/status/1659213259910844431"> диаспоре</a> высказывают безоговорочную поддержку Израилю, видя в нем противника ненавистной Исламской республики. С другой стороны, растет негатив по поводу тех стран, которые активно сотрудничают с правящим режимом. Так происходит и по отношению к России. <div class="intext-black">
Расхожей байкой стала версия, что режим Хаменеи давно бы пал, если бы не поддержка Кремля.
</div> Версия вряд ли выдерживает критику: и экономические связи с Россией не на том уровне, чтобы на них опираться, да и с подавлением протестов Тегеран прекрасно справляется самостоятельно. Тем не менее показательно, что многие иранцы в нее готовы верить.
Также версия «российских козней» активно встраивается в конспирологию, которая популярна среди граждан Ирана. Например, расхожим бытовым объяснением удачного удара Израиля в октябре 2024 года по иранским объектам было якобы имевшее место отключение Россией радаров на комплексах С-300, некогда поставленных Тегерану. Мол, из-за этого шага еврейское государство смогло беспрепятственно поразить все объекты, а иранская ПВО оказалась бессильной.
Примечательно, что и сами иранские власти решили встроиться в эту конструкцию, когда дело дошло до необходимости оправдаться за падение режима Башара Асада. В частности, иранский генерал Корпуса стражей исламской революции (КСИР) генерал Бехруз Эсбати<a href="https://www.nytimes.com/2025/01/08/world/middleeast/iran-general-syria-defeat.html"> заявил</a>, что Москва систематически обманывала Тегеран в Сирии, бомбила не то, что было нужно, и отключала радары в тот момент, когда Израиль начинал воздушные рейды. Иными словами, сами иранские власти зачастую используют антироссийский нарратив, чтобы оправдать свои неудачи. Чаще всего это делали представители реформистского лагеря, но с недавних пор и представители КСИР.
Очевидно, что подписание долгосрочного соглашения в этом ключе лишь подстегивает антироссийские настроения в Иране. Это не значит, что само соглашение или общий курс на сближение с Ираном выглядит ошибкой для Кремля. В ситуации давления со стороны Запада сотрудничество с подсанкционным Ираном — более чем логичный шаг. Тем не менее, не стоит забывать и о другой его стороне. Иранский режим явно не пользуется популярностью в стране, и растущее взаимодействие с ним не прибавляет популярности среди местного общества. Так что антироссийские протесты в Тегеране — это отнюдь не невероятный сценарий, тем более что в 2022 году они здесь уже<a href="https://x.com/SajediFatemeh/status/1497644702270697472"> случались</a>.
<hr />
<em>Мнение автора может не совпадать с мнением редакции</em>
Свежие комментарии