Ветеран войны в Афганистане, кавалер орденов «Красная звезда» и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени Олег Новиков в своей статье для RTVI вспоминает о начале службы в Афганистане в апреле 1985 года, об одном из первых обстрелов и как на последнюю уходящую колонну советских войск сошла лавина.
<strong>15 февраля 1989 года официально завершилась миссия Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. За 10 лет конфликта там погибли, по официальным данным, почти 15 тысяч советских солдат. Ветеран войны в Афганистане, кавалер орденов «Красная звезда» и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени Олег Новиков в своей статье для RTVI вспоминает о начале службы в Афганистане в апреле 1985 года, об одном из первых обстрелов и как на последнюю уходящую колонну советских войск сошла лавина.</strong> <h2>Здравствуй, Афганистан!</h2> До армии я дальше Самары никуда не ездил, а тут Фергана, Кабул. При всей своей экзотике в Фергане были наши, узбеки. Все говорили по-русски, а вот в Кабуле... Крепость Бала-Хиссар произвела впечатление своей старинной грандиозностью. Это прямо старый, седой Афганистан. Но самое удивительное меня ждало дальше, когда на вертолете Ми-6 полетел в город Бамиан. Связь с Бамианом была только вертолетами, потому что обе дороги до города, километров 240 примерно, были полностью под контролем бандформирований. Я смотрел в иллюминатор, а там гора и огромная голова! Размером почти с вертолёт. Это статуя Будды была. Хорошо помню свои ощущения — будто мы на Марс прилетели.
Вертолет при заходе на посадку пролетел рядом с Буддой — это было потрясающе.В Бамиане у нас был выносной пост — на горе Шахри-Гульгула. С него было видно практически всю Бамианскую долину. Хотя наш батальон и был обособленный, бывало, что из стрелкового оружия нас обстреливали. Но это не так опасно, как из минометов.
Одна из таких атак произошла утром 27 апреля 1985 года. Мины начали падать, товарищи мне кричать, что надо быстрее бежать и прятаться в окоп. У нас вокруг позиций батальона были вырыты окопы практически в рост с огневыми точками для автоматчиков и пулеметчиков.
Более опытные бойцы мне объяснили, смотри, миномет сейчас бьет вилкой: первая мина упала здесь, смотри, где вторая упадет, значит третья будет между ними. Мой друг, с которым мы вместе прилетели, погиб под этим обстрелом. 18 лет ему было, Костя Говалло из Москвы, в Кузьминках жил. Это был первый погибший парень с нашего призыва. Самая страшная вещь в Афганистане — это когда твои товарищи получают ранение или гибнут. Потерять друзей, всегда страшно.
Мы вызвали вертолеты, они обработали горки и этих душманов немного привели в чувство. Обстрел прекратился. <h2>Последняя колонна</h2> 2 февраля 1989 года нас направили в расположение одной из частей нашей 103-й дивизии ВДВ возле аэропорта. К тому времени советские войска почти покинули Кабул. Предпоследняя колонна выехала в направлении Союза рано утром 3 февраля. Нам предстояло покинуть город последними. По замыслу руководства, утром мы должны были передать расположение полка военным афганской армии. После чего, часть наших военных должна была отправиться на расположенный поблизости аэродром Кабула и вылететь в Советский Союз, а мы сформировать последнюю колонну.
Мы выстроились на территории части. В колонне были тентованные грузовики «Камаз» с имуществом, которое решено было взять с собой, и бронетехника — самоходно-артиллерийские орудия «НОНа», БМП-2, БТР-80.
Ночевали в опустевших казармах. Я не спал. Около трех часов ночи к воротам части подошли афганские военные. Как мне показалось, их было много — более сотни. Они сменили наших караульных на сторожевых вышках, а мы отправились в путь. Афганские военные стояли у ворот и смотрели, они явно были рады происходящему. Как только последняя машина покинула расположение части, начался грохот — афганцы провожали нас салютом из своего оружия. «Вот мы и закрыли ворота в Кабул», — такая мысль крутилась у меня в голове. Чувства были противоречивые. Было ощущение, что я оставил что-то родное, оставил навсегда, и возврата назад уже не будет.
Колонна шла в ночи. Вытянулась вверх от Кабула и вскоре свернула по главной дороге направо. Я понимал, что впереди предстоит дорога без прикрытия, так как ближайшая советская военная часть находилась примерно за 70 километров от Кабула в кишлаке Джабаль-ус-Сарадж, что расположен перед подъемом на Саланг. Нам предстояло проехать очень опасный участок трассы, в частности населенный пункт Аминовка, который официально называется Карабаг. Затем мы должны были миновать баграмский перекресток, после которого начинается так называемая чарикарская зелёнка, тоже очень опасное место. Затем сам населенный пункт Чарикар — столицу провинции Парван. А от него уже совсем недалеко находится мост через речку Горбанд, за которой расположен Джабаль-ус-Сарадж.
Я на всякий случай повесил бронежилет на дверное стекло «Камаза». Колонна шла в ночи довольно уверенно. Никаких препятствий нам никто не чинил. Проходим Аминовку. Дорога проходит прямо через кишлак. Его тоже прошли спокойно. И вдруг прямо у дороги сразу за Аминовкой я увидел целый отряд моджахедов. Большинство сидели на корточках, кто-то стоял. Все они были в национальных шапках «паколь», почти у каждого были нагрудные разгрузки с магазинами. Моджахеды были хорошо вооружены. Я видел автоматы, пулеметы, гранатомет РПГ-7. Они смотрели на нашу колонну. Я смотрел на них и видел их взгляды. Фары машин их хорошо освещали. Я понимал, что это воины оппозиции, то есть те самые непримиримые, которые воевали с нами и с афганской армией. Я был в напряжении. Но моджахеды сидели спокойно. Несмотря на всё напряжение, колонна прошла мимо них без проблем.
Затем мы проехали мимо баграмского перекрестка и покатили мимо чарикарской зеленки. Уже стало светать. Когда мы миновали мост через речку Горбанд и въехали в Джабаль ус-Сарадж то увидели там наших военных, технику, танки, только тогда смогли выдохнуть. Сама мысль, что мы проехали 70 километров от Кабула, через самые опасные места Афганистана, навевала какое-то пьянящее чувство. «Проскочили», — думал я.
В Джабале колонна ненадолго остановилась. Уже совсем рассвело. И тут мы увидели летевший со стороны Кабула самолет Ил-76. «Наши полетели», — раздались возгласы бойцов. От этого стало радостно. Значит наши ребята нормально покинули Кабул.
Мы двинулись на перевал Саланг. Колонна не спеша, но уверенно поднималась по извилистой дороге. Она была уже прикрыта от нападения — на блокпостах стояли танки и другая бронетехника.
Когда до въезда в тоннель оставалось несколько поворотов, колонна остановилась, чтобы подтянуть хвост. Светило солнце. Все выглядело очень спокойно и безмятежно. Я хотел было достать что-то перекусить, как вдруг лобовое стекло «Камаза» залепило снегом. Грузовик с полевой кухней-прицепом, который ехал перед нами, тоже частично завалило снегом. Я не понял, что произошло. Потом увидел справа у дороги офицера, который махал мне рукой. Я выскочил из кабины и тут же провалился по колено в снег. Вижу, что офицер показывает рукой вниз. Тут меня как током прошибло. На склоне метрах в 30 от дороги из-под снега виднелся борт кузова «Урала» из моего батальона. Офицер кричал, что сошла лавина и внизу грузовик с людьми. Удар лавины был такой силы, что сшиб грузовик, а «Ноны» развернуло поперек дороги.
К нам на помощь бежали ребята с колонны. Я прыгнул вниз в сторону «Урала», но стал проваливаться под снег. Я махал руками, как в воде, чтобы высунуться из сугроба. Тут почва под ногами появилась, и я погреб вниз к грузовику. Следом за мной прыгнули другие наши бойцы. Начали откапывать кабину, гребли снег так, что не чувствовали рук. Открыли дверь. Прокопали примерно половину кабины и увидели бушлат. Значит один человек точно тут. Начали копать дальше,.в итоге вытащили водителя. Это был Василий, он не подавал признаков жизни.
В кабине должен был быть Николай. Мы прокопали почти всю кабину, но тела не было. Подумали, что Колю могло выбросить из кабины, когда грузовик падал. Но извлекая последний снег из кабины заметили сапог. Нога Николая застряла под рычагом переключения передач, а тело вывалилось ниже кабины. Мы его откопали, он тоже был мертв. У нас долго не получалось вытащить его ногу из-под рычага. Время летело... Уже стало темнеть, когда ребята притащили толстые, длинные веревки, зацепили их за кабину и стали ее раскачивать. Благодаря этому вытащили ногу.
Тела наших бойцов мы подняли на дорогу и положили в кузов «Камаза». Тут выяснилось, что погиб еще механик-водитель «Ноны» Александр. Его прибило снегом. Надо отдать должное батальону обеспечения перевала Саланг. Пока мы доставали тела, они расчистили всю дорогу.
После тоннеля Саланга мы остановились на ночевку. «Надо же, проехали без проблем всю дорогу от Кабула до Джабаля, мимо моджахедов, а тут на ровном месте лавина унесла жизни трех наших бойцов. Вот уж действительно снег на голову. Надо же как все случилось», — думал я. Про такие случаи я говорю: сколько не готовься, все равно не готов будешь.
На следующее утро колонна двинулась в путь и вскоре приехала на полевой стан у города Пули-Хумри. Это, примерно, половина дороги до границы с СССР. Там нас ожидал командир нашей 103-й дивизии ВДВ — Евгений Бочаров. Мы все — участники последней кабульской колонны построились. Выложили тела погибших из «Камаза».
«Когда подводят итоги, всегда говорят, что сделано, что не сделано. Я вам скажу подводя итог — вы сделали невозможное. Я благодарю вас. Спасибо!», — сказал Бочаров.
На следующий день мы доехали колонной до Хайратона, где находится мост в советский город Термез. Советско-афганскую границу я лично пересек 7 февраля. С тех пор прошло 36 лет. Но я помню слова комдива Бочарова до сих пор, и говорю их, когда рассказываю о последней кабульской колонне: «Вы сделали невозможное! Спасибо!» <h2>30 лет спустя</h2> В 2015 году я вернулся в Афганистан с четырьмя сослуживцами. Кабул не узнать — город разросся, появились современные кварталы. Афганцы научились строить монолитное жилье. Раньше была проблема построить двух- трехэтажные дома — в стране нет дерева, оно стоит очень дорого, не из чего делать перекрытия. На рынке даже веточки продавали. А сейчас они строят здания из арматуры и бетона.
Мы посетили места боев, а на Шахри-Гульгуле, где Костя погиб, я прикрутил памятную табличку. Потом мы поехали туда, где сошла лавина. Место было неизвестно, но когда мы проезжали, я прям почувствовал — вот оно. Спустя столько лет, я помню каждый изгиб этой дороги, по которой уходила из Афганистана последняя колонна наших войск. Позже ребята поставили на месте схода лавины обелиск.
Сейчас много размышляют было ли это поражение. Конечно нет. У нас не было задачи захватить страну или перебить всех моджахедов. У нас была четкая миссия — помочь армии Афганистана стабилизировать ситуацию, помочь дружественному народу на пути к демократии и более справедливому строю. Мы могли еще оставаться, могли усиливать контингент, даже расширить зону контроля. Но была поставлена задача вывести войска. Мы ее выполнили.
<strong>Олег Новиков</strong>
Свежие комментарии