В мире может появиться несколько «дискурсивных союзов» и оформиться переход к «дискурсивной биполярности», когда внеблоковые страны столкнутся с выбором, какую риторику использовать для оценки международных проблем. Об этом говорится в докладе экспертов Института международных исследований МГИМО.
<b>В мире может появиться несколько «дискурсивных союзов» и оформиться переход к «дискурсивной биполярности», когда внеблоковые страны столкнутся с выбором, какую риторику использовать для оценки международных проблем.
Об этом говорится в <a href="https://mgimo.ru/upload/iblock/0c6/0fbcc0phzmd1vr7evuu1vujuws4lsdsf/china-foreign-policy-new-ideologemes.pdf">докладе</a> экспертов Института международных исследований МГИМО. Эксперты изучили, </b><b>как Китай будет реализовывать свои внешнеполитические интересы при помощи продвижения своей риторики. </b> <h2>Зачем Китаю наращивать <span style="font-weight: 400;">«</span>дискурсивную силу<span style="font-weight: 400;">»</span></h2> <span style="font-weight: 400;">В Пекине понимают «дискурсивную силу» как возможность государства оказывать влияние на мировую политику, экономику, культуру посредством продвижения собственных трактовок и формулировок, констатируют исследователи из ИМИ МГИМО Игорь Денисов и Иван Зуенко. Как отмечают эксперты, в Пекине воспринимают навязывание своего дискурса и риторики в качестве одной из необходимых задач, которая позволит ему принимать более активное участие в формировании мирового порядка. «На смену "культурной дипломатии" и продвижению "мягкой силы", направленным на формирование позитивного образа Китая, пришла задача наращивания "дискурсивной силы", то есть "права голоса" в международных делах, соответствующего возросшему экономическому, политическому и военному потенциалу Китая», — утверждают исследователи. </span><span style="font-weight: 400;">До прихода к власти Си Цзиньпина китайская внешняя политика продвигала свои ценности через «мягкую силу» — концепцию, согласно которой внешнеполитические цели проще достигать при положительном отношении населения других стран к культуре своей страны. Например, принято считать, что «мягкая сила» помогла США выиграть Холодную войну, так как советские граждане хотели носить западную одежду, слушать западную музыку.</span>
<span style="font-weight: 400;">За время COVID-19 возможности Китая в продвижении собственной «мягкой силы» сильно снизились: это и обвинения в адрес Китая из-за появления самой эпидемии, постоянное давление со стороны США по вопросу нарушения прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. На фоне таких заявлений Китай меняет направление работы: теперь он хочет влиять не на восприятие Китая у широких слоев населения, а политиков или класса влиятельных интеллектуалов в других странах. </span> <div class="intext-box">
<span style="font-weight: 400;">Член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Ван Хунин, известный также как «наставник трех императоров», еще в 90-ых годах предлагал продвигать китайскую культуру на международной арене. Тогда, еще будучи не партчиновником, а ученым-международником, Ван заинтересовал китайские власти в пропаганде «многотысячелетней китайской культуры». В результате Китай начал развивать сеть институтов Конфуция (государственные организации Китая при зарубежных университетах, в которых преподают китайский язык, историю и культуру Китая), создал телеканалы и газеты для международного вещания (например, CGTN и Global Times). Но результат оказался противоположным — США и страны Европы начали воспринимать институты Конфуция как оплот китайского влияния, а китайские телеканалы — инструментом прямой нескрытой пропаганды. Так, в 2021 году Великобритания лишила лицензии телеканал CGTN, в мае 2022 года Конгресс США предложил ограничить деятельность институтов Конфуция.</span>
</div> Денисов и Зуенко выделяют четыре измерения, в которых Китай пытается продвигать свои стратегические интересы и навязывать свою риторику: <ul> <li><strong>Политическое измерение</strong></li> </ul> Навязываемые США представления о Китае для мирового порядка во многом базируются на четком разграничении между авторитаризмом и демократией. Если раньше китайцы хотели «нравиться всем», то сейчас упор делается либо на лиц, принимающих решения, либо на представителей влиятельных аналитических центров и международных институтов. Также при подписании совместных заявлений Пекин старается использовать собственные политические концепции — например, формулировку <span style="font-weight: 400;">«</span>новая эпоха<span style="font-weight: 400;">»</span>, которая связана с личностью Си Цзиньпина, невзирая на то, что это китайский концепт, непонятный партнерам. <ul> <li><strong>Моральное измерение</strong></li> </ul> Официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин предлагала предложить миру новую теории морали, которая бы опиралась на ценности традиционной китайской культуры. Моральный характер носит концепция «сообщества единой судьбы человечества» (основная внешнеполитическая <a href="https://rtvi.com/news/v-kitae-rasskazali-o-planah-po-sotrudnichestvu-s-rossiej-v-2023-godu/">концепция</a> КНР), которую Китай активно продвигает и в мировых СМИ, и на международных площадках. <span style="font-weight: 400;">На Западе это воспринимается как попытка Пекина навязать свое мироустройство. </span> <ul> <li><strong>Институциональное измерение</strong></li> </ul> <span style="font-weight: 400;">Относительно «приземленные» задачи решаются в рамках институциональной «дискурсивной силы», под которой в Китае понимают активность, в частности, в международных организациях. Например, Китай географически никак не относится к Арктическому региону, но очень хочет обладать возможностью продвигать свои интересы там. В 2018 году была опубликована «Белая книга по Арктике», в которой Китай описывает себя как «близкоарктическое государство» и «важный стейкхолдер в арктических делах». Эти термины упорно используются китайской стороной на всех международных форумах и, по мнению Денисова и Зуенко, призваны «закрепить право Китая на свое слово в арктической политике».</span> <ul> <li><strong>Технологическое измерение</strong></li> </ul> <span style="font-weight: 400;">Китай преподносит себя как технологически развитую державу, обладающую передовыми технологиями в сфере искусственного интеллекта, а также в мобильных сетях, больших данных и блокчейне. Он предлагает свои технологические нормы и стандарты, тем самым закрепляя свое положение «законодателя мод» в этой области.</span> <div class="intext-box">
<span style="font-weight: 400;">В широком понимании «дискурс» это любая устная и письменная речь. А если конкретнее — эмоции, которые чувствует человек после восприятия информации. Французский философ XX века Мишель Фуко определял его как «совокупность высказываний, принадлежащих к одной и той же системе формаций». То есть по каждой тематике есть свой дискурс: «политический дискурс», «экономический дискурс», «климатический дискурс» и так далее. Но китайские политологи обратили внимание на конкретное выражение Фуко, в котором он утверждал о необходимости борьбы за контролем над дискурсом и стремлении власти завладеть дискурсом.</span>
</div> <h2>Возможен ли <span style="font-weight: 400;">«</span>дискурсивный союз<span style="font-weight: 400;">»</span> Китая и России</h2> <span style="font-weight: 400;">Китаю и России не выгоден официальный союз в его классическом понимании, так как он будет <a href="https://rtvi.com/stories/kitaj-dlya-nas-ne-blagotvoritelnyj-fond-eks-posol-v-knr-v-rossii-denisov-ob-otnoshenii-pekina-k-voennym-dejstviyam-na-ukraine-i-protivostoyanii-s-ssha/">ограничивать</a> возможности обеих сторон и не соответствует интересам Москвы и Пекина. Но это не ограничивает возможности в формировании потенциального «дискурсивного союза» между Россией и Китаем, отмечают Зуенко и Денисов. Так, государственные СМИ и аналитические центры двух стран придерживаются схожей позиции по украинскому и тайваньскому кризису, недовольны «гегемонизмом» США и предлагают «более справедливое мироустройство». </span>
<span style="font-weight: 400;">Сближение Китая и России во многом обусловлено «дискурсивным давлением» со стороны Запада как на Россию, так и на Китай, констатируют Зуенко и Денисов. «В будущем, используя концептуальный инструментарий "дискурсивной силы", можно будет говорить и о "дискурсивных союзах", и даже о "дискурсивной биполярности"», — подытоживают эксперты. Но перед Пекином остаются препятствия, прежде всего, в выстроенные им самим — китайская «дискурсивная сила» опирается на концепции, призванные решить внутриполитические задачи. Из-за этого они понятны скорее не внешней аудитории, а китайскому госаппарату.</span>
<span style="font-weight: 400;">В преддверии Нового года глава МИД Китая Ван И <a href="https://rtvi.com/news/v-kitae-rasskazali-o-planah-po-sotrudnichestvu-s-rossiej-v-2023-godu/">обозначил</a> шесть главных задач внешней политики КНР на 2023 год. Одна из них — укрепить «дискурсивную силу» (话语权, хуаюйцюань) китайской внешней политики. </span>В китайском понимании власть над «дискурсом» — основа победы в информационном противостоянии, поэтому от грядущих лет стоит ожидать активное распространение китайского «дискурса». При этом не только во внешней политике, но и в торговле, экономике, культуре и технологиях.
Свежие комментарии