Что скрывает в себе выставка «Границы видимости»? Отвечает куратор

Выставка «Границы видимости» — настоящий лабиринт, построенный в ЦСИ Винзавод. За каждым поворотом — загадка, обман зрения или оптическая иллюзия. Куратор проекта Сергей Хачатуров рассказал в интервью RTVI, как создавалась выставка и что на ней можно отыскать.

<strong>Выставка «Границы видимости» — настоящий <a href="https://rtvi.

com/lifestyle/v-czsi-vinzavod-otkrylas-masshtabnaya-vystavka-graniczy-vidimosti/">лабиринт</a>, построенный в ЦСИ Винзавод. За каждым поворотом — загадка, обман зрения или оптическая иллюзия. Куратор проекта Сергей Хачатуров рассказал в интервью RTVI, как создавалась выставка и что на ней можно отыскать.</strong> <blockquote class="speaker">

</blockquote> <strong>О чем выставка «Границы видимости»?</strong>

Выставка «Границы видимости» — о том, как мы воспринимаем сегодня сложный мир посредством нашего визуального опыта. Мы привыкли, что произведение искусства — это некая прямая перспектива, прямая ось. Так создается картина, так создается живописная иллюзия в классическом искусстве. Но сегодня мир далеко не классический. Сегодня востребованы те самые периферийные методы и модели перцепции, которые раньше были просто за скобками и опыта, и знания, и художественных практик. А сегодня они важны, поскольку наш мир воспринимается многогранно. И само восприятие сегодня можно сравнить с образом кристалла, который вращается: в разных стадиях мы улавливаем и фиксируем различные темы, образы, которые считываются не благодаря прямой перспективе и магистральному зрению, а благодаря той самой теме периферии.

Через то, что связано с фасеточным зрением, со слепым пятном, с некими послеобразами и всевозможными порезами, травмами, которые на банальной картинке мира создают щели, карманы, клапаны, сквозь которые мы видим слоистое пространство, более сложное, чем обычным банальным зрением.

<strong>Что значит «исследовать зрение как конструкцию смыслов»?</strong>

Мне кажется, что важно обратиться к опыту науки о зрении, то есть к офтальмологии. Видим мы только лишь органом зрения, глазом. Эта информация попадает в мозг, и мы воспринимаем ее с помощью опыта аналитического мышления. Мозг создает и собирает разрозненную дисперсную информацию, которую фиксирует сетчатка глаза, и, осмысляя, дает нам законченную и логическую картинку. И поэтому конструкция смыслов — это как раз умное зрение для меня. Это то зрение, тот визуальный опыт, который уже обработан мозгом, нашей аналитической способностью, это некий визуальный текст, что можно с интересом читать, исследовать и изучать. <blockquote>Я попытался построить нашу выставку на пересечении точной науки и базовых тем: что такое точка фиксации, слепое пятно, периферическое зрение, что такое все замечательные опыты, которые нам оставили в наследство врачи XVIII века. Аноморфоз, камера-обскура, камера-люцида, все те визуальные аттракционы, что на самом деле и дают платформу для умного зрения как такового.</blockquote> А художник, поддерживая эти естественно-научные опыты, создает свои иллюзорные миры, расширяет границы понимания пространства этих визуальных опытов и экзерсисов. Мне кажется, на этом пересечении точной науки и мира художественной иллюзии и строится выставка. И это замечательно поддержал архитектор выставки Константин Ларин, который сделал шторчатое пространство, как в фотоаппарате. Например, пилоны, которые дают дробное пространственное развитие, и в этом мелькании разных планов, в этих зазорах и клапанах, щелях и порезах мы видим не банальную сборку, а картину мира, то самое улавливание интересных идей, сюжетов, что создают мир новой художественной иллюзии благодаря точным оптическим опытам.

<strong>В каких медиумах работали художники?</strong>

В очень многих. Мы решили, что необходимо привлечь максимальное число мастеров разных поколений. Есть и классические, которые работают с традиционными техниками и медиа. А есть и совсем новые, те, которые находятся внутри интермедиального жанра. И для них, например, актуален нет-арт или пост-интернет, то, что называется искусство агрегаторных хабов, где ситуации создаются с помощью и цифрового мира, и реального. Этот синтез был для нас важен, потому что умное зрение предполагает, что мы создаем не только оптическую иллюзию в классическом понимании этого термина, а еще и тот самый опыт интеллектуального осмысления мира, что связан с сегодняшней рецепцией как таковой.

<strong>Опишите процесс работы с художниками с созданием и отбором работ для выставки. Были ли какие-то неожиданные открытия или изменения в концепции в процессе работы?</strong>

Большая честь для меня, что ЦСИ Винзавод и Софья Троценко пригласили меня стать режиссером этого проекта. Не очень люблю слово «куратор». Я считаю, что любая выставка — это все-таки спектакль. В плане того самого визуального насыщения, который предполагает логику выставки. Куратор — он же режиссер умного зрения. Поэтому с точки зрения режиссуры мне очень было приятно, что меня позвали на имиджевую и репутационную, я бы даже сказал, для этого замечательного центра выставку. В проекте Винзавод. Гравитация для меня было большой честью познакомиться с выпускниками Открытых студий разных лет. Выбрать в собеседники кого-то интересного из этих людей, этой молодежи.

Мне кажется, Катика и Михаил Рубанков — замечательные мастера, которые уже хорошо себя зарекомендовали. Ну и, конечно, для меня был важен тот самый диалог поколений, потому что очень много амбиций у разных поколений, а я специально, как настоящий человек, должен увидеть перспективы интересного общения, например, между Платоном Инфанте и Мишей Гудвином, между Леонидом Цхэ и мастерами Студии Тихая из Нижнего Новгорода. Оказывается, у них куда больше интересных тем и общих сюжетов, чем может показаться на первый взгляд. Мне кажется, вот эту элитарность тоже нужно размыкать в пользу сложного общения. По такому принципу сложного общения и умного зрения я и выбирал мастеров разных поколений.

Концепция выставки в процессе не менялась, а менялись разделы, их наполнение. Пять разделов связаны с базовыми принципами визуальной коммуникации. Периферийное зрение, которое мы назвали Боковой обзор. Затем центральная ось, которая нас ведет по миру в нашем зрительном опыте, — это Точка фиксации, как самое четкое пятно, которое мы видим. С обратной стороны этой оси — Слепое пятно, там, где нервы не пропускают свет и мы достраиваем умом изображение в этих санкциях. Слепое пятно, боковой обзор — это базовые темы, поэтому они располагаются на первом этаже в Цехе Красного, а все более легкие, более мерцающие темы — на втором этаже в Цехе Белого, где больше света и пространства. Это Послеобразы, Щель и порез — те самые карманы-клапаны и проемы, в которые можно заглянуть и увидеть что-то по-иному. И, конечно же, Тест Амслера, того самого швейцарского ученого, который придумал таблицу для того, чтобы увидеть, хорошо у тебя сетчатка работает или есть дефекты зрения. Это золотая жила для всех, кто работает с визуальной темой, кинетической.

<strong>Вы могли бы выбрать пять самых ярких и непохожих друг на друга работ и рассказать о том, как они создавались?</strong>

Куратору такой вопрос совершенно нельзя задавать, потому что получается, что я любимчиков каких-то уже выделяю, другие, естественно, сразу обидятся.

<strong>На что вы советуете обратить внимание зрителям, которые придут на выставку?</strong>

Я думаю, что на разные сокровища и тайники коридоров. У нас все под разными интересными траекториями расположено. Нет прямых перспектив, чтобы смотреть выставку словно в белом кубе. Благодаря архитектору Константину Ларину есть супрематические модули и заборы из пилонов — вот в эти щели нужно заглядывать. Например, в Цехе Красного слева есть два зала, в одном из них миф о платоновской пещере с помощью театра теней представили Марина Белова и Алексей Политов, а в другом — Кабинет Офтальмолога, такой странный, иронический, саркастический кабинет, где представлены гравюры из энциклопедии 1799 года.

<strong>Какие тенденции в современном искусстве, на ваш взгляд, сейчас наиболее актуальны и заслуживают внимания? Какие темы в визуальной культуре кажутся вам наиболее важными для обсуждения сегодня?</strong>

Это понятие интермедиальности, которое, мне кажется, уже сейчас стало лейтмотивом во многом, потому что изолировано никакие искусства сегодня не живут. Интермедиальность — это то, где все создают некую ситуацию коммуникации, где зритель обязан быть режиссером, куратором сам по себе. Остаются еще очень жесткие и догматичные презентации искусства, где нужно все вычитывать, как некое дидактическое пособие, и идти по прямой траектории смыслов, которые тебе навязываются. Это сразу отличает традиционный музей от места свободного общения, каким является, например, ЦСИ Винзавод.